Дарья Донцова

«Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать, - это сказала не я, а Пушкин. Хотя насчет вдохновения - честно говоря, не очень понимаю, что это такое». Вот раздает она интервью в таком духе, а потом удивляется, почему становится объектом насмешек и обвинений в эксплуатации «литературных негров». Эстетствующие любители Пелевина и Акунина пугают ею маленьких детей и воротят нос от одних лишь обложек, а ей все равно. Народ свой выбор уже давно сделал. Самый продаваемый писатель России – Дарья Донцова.                                                               Детство Редкому советскому ребенку повезло хоть одним глазком взглянуть на тот мир, в котором выросла Дарья Донцова. Таких детей в СССР вообще были единицы, и все они были отпрысками великих, народных и заслуженных. Агриппина Васильева – это настоящее имя Донцовой – родилась в Москве 7 июня 1952 года в семье популярного советского писателя Аркадия Васильева и режиссера Москонцерта Тамары Новицкой. В их доме в районе Аэропорт часто бывали друзья мамины: Юрий Никулин, Вахтанг Кикабидзе, Нани Брегвадзе, и друзья папины: Андрей Вознесенский, Лев Кассиль, Ираклий Андронников. У папы, видного члена Союза писателей,  знаменитых друзей было много, а уж приятелей вообще не счесть. В Москве Васильевы жили в писательском городке, где обитал весь цвет советской литературы, а летом всей семьей выезжали в Переделкино. «В детстве я совершенно не понимала, в окружении каких людей живу, - признавалась Донцова. – Ну, бегает со мной наперегонки Корней Иванович Чуковский, ну, написал мне Валентин Петрович Катаев сочинение, заданное в школе на тему «Образ главного героя в повести Катаева «Белеет парус одинокий». Самое интересное, что он получил за него тройку и потом дико хохотал, изучая мою тетрадь, всю испещренную красными замечаниями, начинавшимися со слов «В.П. Катаев хотел сказать…»     В детстве у Донцовой была нянечка-немка – бонна, потом к ней присоединилась французская гувернантка, так что к 7 годам Дарья Аркадьевна бойко щебетала на двух иностранных языках. В школу будущая писательница пошла тоже непростую: многие предметы там преподавали на немецком языке, а детей воспитывали в старорежимном духе. Приходя в школу с утра, девочки должны были делать реверанс стоявшему в дверях директору, а мальчики – кланяться. «Я была тихим ребенком, не имевшим большого количества подруг, - признавалась писательница. - Ни авторитетом, ни любовью у одноклассников я не пользовалась, училась более чем средне. Твердые пятерки у ученицы Васильевой стояли лишь по гуманитарным предметам и немецкому языку. Математика, физика, химия — все это лежало за гранью моего понимания. Правда, арифметику я кое-как освоила, но когда взяла в руки учебник по алгебре! Впрочем, геометрия оказалась еще хуже. Стабильную тройку по этим предметам я имела лишь благодаря умению виртуозно списывать» В детстве Донцова была пухлой, тихой девочкой, которая больше всего на свете любила сидеть в углу и читать книжки. К 14 годам она прочитала всю домашнюю библиотеку, которая занимала целую комнату со сталинскими потолками 3,60, и принялась подчищать соседские не менее внушительные запасы. Правда, писательницей девочка становиться никогда не хотела: насмотрелась в детстве на отца, который днями напролет сидел, сгорбившись, над печатной машинкой и скрупулезно работал над своими литературными трудами. «В десятом классе передо мной встал вопрос, куда идти учиться дальше, - вспоминала Донцова. - Естественно, все связанное с точными и естественными науками, отпадало. Меня тянуло в мир искусства: ГИТИС, ВГИК, актерский факультет, но, очевидно, тяга не была безумной, потому что я легко согласилась с мамой, сказавшей: «Знаешь, детка, актриса - очень зависимая профессия. Станешь годами ждать роли, если не посчастливится выйти замуж за режиссера» Я кивнула. Тогда за дело взялся папа. Пойдешь на факультет журналистики, - сказал он, - во всяком случае, без интересной работы не останешься. Уж я пристрою тебя куда-нибудь». Экзамены на факультет журналистики МГУ Донцова сдала с легкостью. Только вот Аркадию Васильеву пристроить дочь на работу так и не довелось: он скоропостижно скончался в 1972 году, оставив Дарью Аркадьевну один на один со взрослым миром, который почему-то по отношению к писательнице был особенно жесток.   Карьера Университет Дарья Донцова окончила в 1974 году и сразу же после этого, по протекции шурина (у Аркадия Васильева была еще дочь от первого брака), отправилась в Сирию, работать переводчицей у генерального консула СССР в городе Алеппо. К тому времени девушка уже была разведенной матерью-одиночкой, которая по глупости и гордости отказалась от алиментов и могла рассчитывать только на собственные силы. Два года, проведенные на Ближнем Востоке, стали для Дарьи в молодости самыми интересными и, главное, сытыми, потому что по возвращению в Москву девушке пришлось совсем тяжко. Опять-таки по протекции шурина Донцова устроилась в редакцию газеты «Вечерняя Москва», только не в штат, как большинство сотрудников, а на гонорарную основу. То есть платили ей за количество опубликованный статей. «Газета выходила каждый день, и у меня очень скоро возникло ощущение мыши, попавшей в мясорубку, - рассказывала писательница. -  Чтобы заработать шестьдесят рублей в месяц, требовалось писать в каждый номер.   Сейчас корреспонденты могут сотрудничать сразу во многих изданиях, тогда это запрещалось. Вот и приходилось крутиться колесом, добывая информацию. Никто мне никаких поблажек не делал, на юный возраст внимания не обращал и как мать-одиночку не жалел». Долгие годы Донцова жила в буквальном смысле в нищете. Бабушка и мама не могли помочь девушке ни копейкой, некогда успешный шурин вышел на пенсию. Шестидесяти рублей еле-еле хватало на то, чтобы накормить и одеть ребенка, на себя же молодая девушка махнула рукой: о сапогах или модном пальто она не могла даже и мечтать, питалась исключительно макаронами и крупами. Чтобы как-то сэкономить денег Дарья пригласила пожить в свою квартиру подругу Наталью. «Подработать мы пытались изо всех сил, - вспоминала Донцова. - Я мыла полы в стоматологической поликлинике, расположенной на улице Усиевича, бегала на почтамт, там давали мне разматывать пуки бечевки, выгуливала чужих собак. Наташка носилась по подъездам с ведром и тряпкой. У нас с ней были на двоих одни джинсы, день, когда у американских штанов от ветхости просто отвалилась задняя часть, стал катастрофой для обеих». Однажды Дарья и Наталья даже решили продать душу и тело группе состоятельных приятелей – за продукты. Но, приняв колбасу, в последний момент испугались и на дачу к мужчинам не поехали.   Карьера содержанки, очевидно, не удалась, и Донцова решила заняться сочинительством. К делу она подошла серьезно, предварительно проконсультировалась со знакомым писателем о наиболее ходовых темах. В результате литератор Попов дал дельный совет – писать роман о сталеварах.  «Я быстренько создала повесть, которую тоже оттащила в «Юность», - вспоминала Донцова. - Редакторша приняла ее у меня. Примерно через месяц она, вызвав меня к себе, сердито сказала: «Груня, уноси эту лабуду! На пятьдесят седьмой странице твоего опуса директор завода падает в кипящий металл, на восемьдесят девятой его жена выбрасывается из окна, а потом ее сын начинает поиски убийцы. И мне все равно, что сюжет крутится вокруг победы в соцсоревновании!» Посрамленная Донцова вышла из редакции с твердой уверенностью в том, что писательницей ей не стать никогда, пришлось оставаться в журналистике. Дела в «Вечерке» понемногу налаживались: талантливую корреспондентку, владеющую иностранными языками, перевели в отдел «Гости столицы», где в ее обязанности входило освещение приездов иностранных артистов, в том числе Boney  M и Элтона Джона.   С журналистикой Донцова покончила в начале 80-х, когда издание начало медленно умирать. Дарья Аркадьевна отправилась работать в библиотеку, а затем в школу, преподавать немецкий язык, и, конечно, и подумать не могла, что после 40 лет вдруг возьмется за перо. Начать карьеру писательницы ей помогла тяжелая болезнь: в 1998 году Донцовой поставили диагноз «рак молочной железы». Тогда, лежа в реанимации после операции, она по совету мужа решила писать роман – все что угодно, только бы отвлечь себя от ужасных мыслей о смерти. Так появился ее первый детектив  - «Крутые наследнички». «Я вышла из больницы с багажом из пяти сочиненных книжек и я начала писать шестую, - вспоминала Донцова. - У меня есть подружка - Оксана Степановна, отличный хирург, которая прочла мои рукописи, а ее сын, наглый молодой человек 25 лет, спросил: «А чего ты, собственно говоря, все пишешь в стол? Пойди в издательство отнеси!» Потом наступило 6 сентября. Помню, стояла жаркая погода. Я после химиотерапии, совершенно лысая, гордая своей единственной волосинкой, нахлобучиваю на голову берет и надеваю пальтишко с мутоновым воротничком (у меня нарушена после болезни терморегуляция - всем жарко, мне же очень холодно) вхожу в издательство. Этакая типичная городская сумасшедшая». В издательствах подобные чудаковатые писатели - не редкость, поэтому Донцову вежливо попросили отдать рукопись секретарю и предупредили, что свяжутся с ней  только в случае положительной резолюции. Звонок в квартире Дарьи Аркадьевны действительно раздался, спустя два месяца главный редактор поинтересовалась, есть ли у начинающей писательницы другие романы. «Я набила пакеты из Рамстора своими рукописями, пришла в ЭКСМО, положила эти тюки, получила: «Спасибо, Агриппина Аркадьевна. Хорошо, мы посмотрим», - вспоминала Донцова. - Потом очень быстро вышла первая книга: в сентябре приняли решение, что она выходит, а в январе она уже появилась на прилавках тиражом 10 000 экземпляров. Прошел год, вышла вторая книжка и тогда редактор, любовно поглаживая стопку моих рукописей, сказала: «А теперь мы будем делать серию. Сможете писать каждый месяц?» Она еще как смогла! Какое-то время Донцова продолжала работать в школе – хотела довести своих учеников до выпускного, но потом поняла, что уроки превращаются во встречи с читателями: восторженные ученики вместо занятий занимались обсуждением ее книг. Дарья Аркадьевна уволилась и стала работать писателем. Именно работать, без вдохновенья, но с мастерством. На-гора выдавая одну 350-страничную книгу каждый месяц. Из года в год.   Эта невероятная творческая плодовитость автора и стала причиной обвинений в эксплуатации «литературных негров»: мол, не может человек так много писать, да и качество романов такое, что любому журналисту, готовому потрудиться на знаменитость, под силу. Донцова вот уже долгие годы не устает терпеливо все эти обвинения опровергать, убеждает скептиков: такой у нее ритм работы, автоматный. «Норма у меня - это 15 страниц в день, - объясняла Дарья Аркадьевна. - Я встаю в 6.00 утра и сажусь писать. Не разгибаю спины я приблизительно до 15.30-16.00, в зависимости от того, как у меня все пойдет. Если я не напишу, я не встану. До сих пор дергаюсь, когда мне говорят, что я - писательница, поскольку лично я понимаю, что это - хобби. Я - домашняя хозяйка, которой в жизни повезло настолько, что она нашла хобби».   Семья В личной жизни ей поначалу везло еще меньше, чем в жизни общественной. Начать хотя бы с того, что в 17 лет она без памяти влюбилась во взрослого мужчину - профессионального соблазнителя несовершеннолетних. Любитель приключений пообещал девушке любовь до гроба, привел в съемную квартиру, которую, конечно же, выдавал за свою, повеселился несколько месяцев, а затем исчез, попрощавшись запиской. «Про свою работу он рассказывал туманно, давая понять, что она очень ответственная и важная, но из соображений государственной тайны о службе он не может распространяться, - горько усмехалась Донцова. - Я страшно горевала и даже предприняла попытку разыскать исчезнувшего кавалера через Мосгорсправку. Но из этой затеи ничего не вышло, ведь я не знала ни фамилии, ни отчества любовника. Влюбившись безумно в мужчину, я просто забыла поинтересоваться его анкетными данными, а кавалер говорил о себе скупо, я знала лишь одно: никаких родственников у него нет». Прекрасного женатого мужчину Донцова по молодости лет не разлюбила даже после того, как он ее так некрасиво оставил.  Более того, замуж в первый раз вышла исключительно назло ему: Дарья Аркадьевна все еще надеялась, что возлюбленный вернется из «командировки» и поймет, кого он потерял. Избранник писательницы, студент МГИМО Дмитрий Демин, скоропалительному браку не противился. Он был ленинградцем, но очень хотел остаться в Москве, поэтому свадьба и вытекающая отсюда прописка показались самым простым  способом решения проблемы. «Брак продлился считанные месяцы, - рассказывала Донцова. -  Очень скоро мы с Димой разбежались в разные стороны, но я ни разу в жизни не пожалела о том, что выходила замуж за Демина, потому что у меня остался сын Аркашка. Аркадий ни разу не видел своего отца. Дима, знавший о рождении сына, исчез из моей жизни навсегда, испарился, словно капля воды на горячей сковородке. Он никогда не платил алиментов, не звонил, не интересовался, как живет мальчик. Думаю, не знает он и о том, что стал дедушкой».     Расставшись с Деминым, Донцова очень быстро вышла замуж во второй раз – за лучшего друга мужа первого, который был поразительно похож на исчезнувшего возлюбленного. Этот брак продлился несколько лет, в течение которых Дарья Аркадьевна все больше убеждалась, что супруг, несмотря на все усилия, не может полюбить ее сына. Выбор между ребенком и мужем был для писательницы простым: она предпочла одиночество. Только вот вольная борьба с жизненными обстоятельствами у Донцовой получалась затянувшейся. Она перешагнула тридцатилетний рубеж, а мужчин на горизонте все еще не было. В это самое время добрая подруга устроила Дарье Аркадьевной свидание вслепую – со знакомым профессором психологии Александром Донцовым. «Когда Александр Иванович заговорил, мне стало понятно, что он птица из иной, не моей стаи, - рассказывала писательница. - Ровные, круглые предложения, безукоризненное, четкое произношение, отработанная модуляция голоса, да еще я не понимала половины слов, которые он произносил: «ригидность», «фрустрация», «эмпирически». В общем, минут через десять я сделала вывод: дикая зануда, лучше повеситься, чем жить с таким типом».     Но через несколько часов общения, Дарья Аркадьевна поняла, что первое впечатление было совсем неверным. После первого свидания они проговорили на кухне у Донцовой всю ночь, а на следующий день Александр Иванович пришел к возлюбленной «навеки поселиться». Вместе с собой он привел сына Дмитрия – ровесника Аркадия – а также целый табор других родственников. В семье Донцовых царят поистине высокие отношения: Дарья Аркадьевна вправду дружит не только с первой женой мужа, но даже и с его бывшей тещей. «Мы с Александром Ивановичем прожили почти год в гражданском браке, в течение этого времени я пребывала в глубоком недоумении: он и впрямь такой хороший или притворяется, чтобы заполучить меня в жены? – вспоминала Донцова. - Хотя если призадуматься, то какой у него мог быть расчет, а? Александр Иванович к тому времени уже получил известность как автор множества учебников, на его лекции ломились толпы студентов не только психфака. И зачем ему, скажите на милость, нищая девица в курточке из искусственной собачки, у которой в качестве приданого ворох закладных квитанций из ломбарда, астрономический долг по квартплате и ребенок, на которого никто не платит ни копейки алиментов?»     28 апреля 1983 года супруги расписались, а три года спустя у них появилась общая дочь  Мария. Успешно вырастив троих детей, Дарья Аркадьевна и Александр Иванович сегодня счастливо живут в своем трехэтажном загородном доме, воспитывая внуков и многочисленных домашних животных. Папарацци.ру